Русские актрисы – Любовь Орлова ч.4

Единственная трещина между супругами замечена в 37-м году. Что произошло между ними – никто не знает, но известно,
что этот кровавый год был отмечен для Орловой симптомами начинающегося алкоголизма. Она напивалась на богемных застольях, напивалась, закрывшись в своей комнате, буквально выползая на порог встречать мужа. Как Александрову удалось спасти жену, доподлинно неизвестно. Одни утверждают, что он при грозил ей отлучением от кино и загубленной карьерой. Другие – будто нашел врача, который
очень наглядно продемонстрировал Любочке, что весьма быстро начнет происходить с кожей и волосами
чрезмерно пьющей красавицы. Последнее предположение кажется правдоподобным, ибо наиболее уязвимым местом в характере Орловой была даже не карьера,
а неврозоподобный страх старости и потери красоты.

Страшно подумать, но мегазвезда Любовь Орлова могла
не состояться из-за маленькой родинки на носу. В бытность солисткой Музтеатра
при МХАТе, она однажды
предприняла попытку попасть в кино.

«Что это у вас? – строго
спросил режиссер, указывая
на мой нос, – вспоминает в
одном из интервью Орлова. –
Быстро взглянула я в зеркало
и увидела маленькую родинку,
о которой совершенно забыла, – она никогда не причиняла мне никаких огорчений.
- Ро … родинка, – пролепеталая.
- Не годится! – решительно
сказал режиссер.
- Но ведь … – попыталась я
возразить.

Однако он перебил меня:
- Знаю, знаю! Вы играете в
театре, и родинка вам не мешает. Кино – это вам не театр.
В кино мешает все. Это надо
понимать!

Я поняла лишь одно: В кино мне не сниматься никогда».
Александров быстро вылечил
жену от «комплекса родинки»,
после чего предложил Орловой начать битву за «голливудскую внешность» с зубов.
Зубы были как зубы, однако на
стопроцентную голливудскую улыбку не тянули. Один
информированный источник
утверждает, что все они бьли
удалены и заменены фарфоровыми. Другой – что только
некоторые. Как бы там ни было, важен результат (смотри
знаменитый ,кадр из фильма
«Цирк», где американка Марион Диксон-Орлова улыбается
более чем натюрель).
С волосами было все ясно –
ничто так не красит простых
девушек и звезд, как перекись
водорода. Больше всего проблем Орловой доставляли лицо и руки. Руки, как мы помним, испортились еще в юности, поэтому настоящей страстью Любовь Петровны стали
перчатки. Страстью настолько заметной, что Любочка
удостоилась персонального
анекдота от своей выдающейся коллеги по сцене театра им.
Моссовета и по картине «Весна» Фаины Раневской, Фаина
Георгиевна, в общем и целом
любя Орлову, рассказывала,
вернее, разыгрывала миниатюры, перевоплощаясь в элегантную красавицу Любочку.
Любочка рассматривает свои
новые кофейно-бежевые перчатки:
- Совершенно не тот оттенок! Опять придется лететь в
Париж ..
Еще «из Орловой»:
- Ну что, в самом деле, Чаплин, Чаплин … Какой раз хочу
посмотреть, во что одета его
жена, а она опять в своем беременном платье! Поездка
прошла совершенно впустую.
Руки можно было спрятать
под перчатками, модных нарядов у «выездной» Орловой
было столько, что, по словам
той же Раневской, «моль, жившая в ее шкафу, никак не могла научиться летать». С лицом
дело обстояло намного сложнее. Сухая матовая кожа, изумительно красивая в молодости, с каждым годом покрывалась все более заметными сеточками морщин. Не помогали ни привозимые из-за границы специальные кремы, ни
питательные маски. поэтому
она вводит в гардероб откровенно буржуазную шляпку с
вуалью. И, слушая однажды
экспрессивный рокот удаляющихся каблуков, вальяжный
красавец – режиссер Юрий
Завадский задумчиво изрекает: «Маленький танк под вуалью».
Александров, снимая красавицу-жену, обычно прибегал к
различным ухищрениям, вроде специальной подставки
для героини, чтобы камера
светила прямо в лицо, и свет
разглаживал морщины. Когда
же и это перестало помогать,
настал черед пластических
операций. Но все равно маниакальный страх показаться
некрасивой прогрессировал:
она панически боялась фотографироваться, а во время
юбилеев лично просила высоких начальников, чтобы ни
в одной статье не упоминался
ее возраст.
После пятидесяти она практически не снимается, играя
на сцене театра им. Моссовета
у Завадского. Ей физически
больно видеть себя на экране
старой.
По популярности она забила
свою главную соперницу в
амплуа неграмотных, но трудолюбивых и чистых, а потому заслуженно счастливых
советских девушек – пятикратную лауреатку Сталинской премии Марину Ладынину. Слава Орловой, которая
была действительно народной и’ «безразмерной», тщательно выстраивалась ею и
Александровым на солидном
фундаменте, состоявшем из
ее уникальной способности
до конца растворяться в идеологически правильной роли,
сохраняя выверенное до доли
секунды голливудское «чуть- чуть». Работая над образом,
Орлова на какое-то время буквально перевоплощалась в
свою героиню. Перед съемками «Волги-Волги» она несколько дней разносила почту. Перед сьемками «Светлого
пути» три месяца проработала в НИИ текстильной промышленности под руководством тезки-стахановки. Фильмы Орловой работали на сталинскую систему «непрекращающегося торжества», но самa она, к счастью для себя, не
осознавала всей ее разрушительной фальши. В актрисе
чувствуется искренность веры. Так же, как в лучших кино-
комедиях, – оптимальное
творческое сочетание талантов Александрова и Дунаевского – первого композитора, которому удалось хитро
приспособить западноевропейскую джазовую музыку для
выражения чувств и мыслей
советских людей.

Продолжение…