Зазеркалье ч.1

Она бьла лучше всех на свете. По крайней мере, так думала она сама, так думал я, а мнение остальной части человечества нас не интересовало.

Рыжая, самоуверенная, совсем не красавица. Но было в ней
что-то. Это «что-то» называют по-всякому шармом, обаянием,
сексапильностью. Но только не то все это. Конечно, был и
шарм, и обаятельная улыбка, и короткая юбка, открывающая
стройные ноги. Когда она шла по улице в хорошем
настроении, на нее оглядывались.

Если бы я мог дать ей имя, то назвал бы ее Алисой. Как ту
девочку, которая оказалась в Зазеркалье. Все, что отражал ось
в ее глазах, немного искажалось. Как на перевернутой фотографии. Меня это забавляло, пока я сам не очутился в таком
Зазеркалье. Только оказалось, что в моей жизни такие искажения болезненны и не исправимы.

Когда мы познакомились, была осень. Самое начало. Сов-
сем не верилось, что скоро все вокруг замрет: отойдут арбузы,
осыплются астры, возьмутся тонкой корочкой льда лужи, и
мы расстанемся.

Тогда она вошла в наш офис в лыжном свитере с высокой
горловиной (такие почему-то называют водолазками), в модных плащевых брюках, книзу слегка расклешенных, и в ботинках на платформе. Ну, разве так можно? И этому созданию
из рекламного агентства доверили подготовить нашу рекламу! Алиса что-то говорила о холдинге, клиентуре, рынке и
мертвом сезоне. Смеялась, а потом схватила меня за руку и
предложила коньяку из плоской серебряной фляги. Совсем
как героиня Мерилин Монро в каком-то фильме. А я не был ни
боссом, ни даже его правой рукой. И она это знала. Зачем тогда столько внимания мне, простому менеджеру.

Я сердился.. Отчасти потому что всего-навсего менеджер,
отчасти потому, что эта девушка явилась в обеденный перерыв. (И почему только люди из рекламного бизнеса позволяют себе игнорировать этикет и доставать всех и вся своей
оригинальностью?) От коньяка я, естественно, отказался, а
вот руку не убрал. Я смотрел на лицо Алисы – она гримасничала, как цирковая обезьянка, облизывала губы, выпячивала
подбородок и то и дело грызла кончики волос, собранные на
затылке в длинный хвост. Уже тогда я понимал, что сделаю для
нее все, о чем бы она ни попросила. И она попросила …

Мы встречались каждый день, урывками, по пятнадцать
минут. Алиса проникала в мое пространство отовсюду, даже

не догадываясь об этом. Кто-то из
сотрудников напевал песенку с ее именем, кто-то повесил над моим столом плакат с рыжей моделью. По экрану компьютера,
вместо привычного помощника, запрыгала обезьянка. По
всему городу мелькали наши бигборды, снятые в тот день.
Я не хотел Алисы и любил ее. Как это со мной случилось, я не заметил, просто однажды утром я проснулся
и громко позвал: «Алиса!»
Мне надоели споры с женой, я устал от недовольства начальства. Как я жил до нее, до моей обезьянки? Сидел за столом сутками напролет, еще и оставлял работу на выходные, лишь бы заполнить себя.

Прибегая в нашу кафешку, она всегда
нюхала воздух – ей нравился запах кофе,
хотя она его не пила. Потом она целовала
меня быстро-быстро в глаза, нос, во
все, что попадалось под губы.
Болтала без умолку о политике, последнем
фильме, который смотрела ее подруга, о греческой скульптуре.
Как-то Алиса сделала мне подарок Я развернул целлофан,
а там – свитер. «Девочка моя, – сказал я, – ты лучше всех на
свете». Она надула щеки и серьезно заявила: «Я знаю!»
Я редко расспрашивал Алису о ее жизни. Мы чаще говори-
ли обо мне. Она твердила, что я красивый и зеленоглазый, что
у меня пальцы пианиста и походка танцора фламенко. Я. Я. Я …
Она закружила меня в этом вихре двойников, занавесила зеркалами дверные проемы. Куда бы я ни шел – натыкался на себя. Красивого и зеленоглазого. И лишь однажды я пошел за ней.

Продолжение…